Помогают люди, а не деньги. Что такое волонтёрский фандрайзинг?

Сегодня, если обратиться к друзьям за поддержкой, то один из четырёх точно поможет. В лучшем случае – один из двух. Такова статистика по сбору денег для благотворительных фондов по личной просьбе (по данным фонда «Нужна помощь»).

Сбор средств, который ведёт не сам фонд, а его сторонники и их друзья, называется волонтёрским фандрайзингом. Сложное на первый взгляд словосочетание не таит за собой ничего пугающего или специфического. Помогать тем, кому это нужно, таким образом может каждый.

Екатерина Гришунина, руководитель направления волонтёрского фандрайзинга фонда «Нужна помощь» и главный человек в проекте «Пользуясь случаем», провела встречу с представителями нижегородских некоммерческих организаций. Мы поговорили с Екатериной о том, как привлечь в благотворительность больше пожертвований и людей и почему фандрайзинг – лучший способ помогать.

«НУЖНО БЫТЬ ЗАКОРЕНЕЛЫМ ЭМПАТОМ»

Екатерина, Вы работали в IT-сфере, занимались аналитикой. А как пришли в благотворительность?
Всё очень прозаично. Работала системным аналитиком и вдруг поняла, что мне стало очень скучно. Уехала в трёхмесячный отпуск и после не вернулась на работу. Ушла в образовательный стартап, потом в «Британку» (Британская высшая школа дизайна – прим. ред.), где проработала года два. И поняла, что мне опять скучно. Подумала: интересно, где же нескучно? – Наверное, там, где сложно! Плюс у меня был высокий запрос на социальный контекст, чтобы заниматься социальными вопросами. Больше всего по своей миссии мне подходил фонд «Нужна помощь» и его медиа «Такие дела». Тогда у них открытых вакансий не было, но я написала большое письмо, и меня позвали знакомиться. Сначала я встречалась с PR-отделом, а потом пригласили на вторую встречу – с Митей Алешковским. С Митей мы очень хорошо поговорили. Но, если честно, в тот первый разговор я немного испугалась, что мне предлагали. Там было про «волонтёрский фандрайзинг», «сторонников, которые что-то делают»…  

Вы тогда не понимали, что это такое?
Абсолютно! До этого я делала благотворительные мероприятия, организовывала концерты с друзьями. Но когда Митя мне предложил сделать из этого целое направление в фонде, я подумала, какие там рисковые ребята! Специалистов, кто бы этим системно занимался, ещё вообще не было в России. В итоге я согласилась. Уже третий год работаю с платформой «Пользуясь случаем»  и пока не собираюсь менять род деятельности.

У Вас был запрос на социальный контекст. А какими качествами обладает человек, который связывает свою судьбу с благотворительностью и  волонтёрской деятельностью?
Мне кажется, нужно быть закоренелым эмпатом, но в то же время учиться работать над рациональной частью. Нужно уметь отстаивать свои границы, не пытаться мотивировать себя жалостью. Быть человеком устойчивым: вокруг много сложных и даже болезненных вещей, но всё-таки то, что происходит, можно исправить или начать по-другому смотреть на ситуацию. Важно быть готовым работать в условиях неопределённости, обладать новаторской жилкой, способностью экспериментировать, пробовать новое, постоянно учиться.

Нужно быть закоренелым эмпатом, но в то же время учиться работать над рациональной частью. Уметь отстаивать свои границы, не пытаться мотивировать себя жалостью.

Много ли сейчас желающих стать волонтёром?
У нас достаточно сложная миссия и у фонда, и у редакции, но волонтёров много. Особенно в карантин люди будто остановились и стали замечать больше проблем. У многих, действительно, появился запрос на волонтёрство. На то, чтобы помимо рутинной работы, чего-то обыденного, делать что-то, что приносит иной смысл. Это тяга к чему-то большему.

Кто обычно становится волонтёром?
Могу сказать только про наших волонтёров. Средний возраст – от 20 до 38 лет. Очень много людей из юриспруденции, digital-среды, науки, недавно подключились спортсмены; инициативные люди с активной гражданской позицией, готовые что-то менять, кому не жалко тратить свободное время на встречи, обсуждение проектов. Это одна из тех причин, почему я до сих пор этим занимаюсь. Потому что видишь: есть ещё другие, кому точно так же, как тебе, не всё равно. Моя задача вместе с моими коллегами – дать людям возможность качественно оказать помощь, дать  инфраструктуру и просто рассказывать о том, что происходит.

НЕ ИМЕЙ 100 РУБЛЕЙ, А СОБИРАЙ ДРУЗЕЙ

Когда люди слышат сочетание «волонтёрский фандрайзинг» – они понимают, что это такое?
Нееет! (Тут Екатерина реагирует эмоционально – прим. ред.)

Как донести людям, что это не что-то страшное?
На встрече с нижегородскими фондами я начала издалека: просто спросила, как они собирают деньги, проводили ли они какие-то акции? Наверное, вообще самый правильный способ – начать диалог с того, что спросить у человека: ты когда-нибудь жертвовал или собирал на благотворительность? Если человек уже жертвовал, то можно сказать: знаешь, можно не только самому жертвовать, а ещё и друзей в это увлекать? И это называется так-то. У нас обычно все волонтёры узнают, что это волонтёрский фандрайзинг, но мы изначально просто рассказываем людям, как мы работаем, на что у нас идут деньги, какие статьи расходов, почему мы их позвали, почему нужна помощь. Необязательно прямо называть это «волонтёрским фандрайзингом». Прежде всего нужно внутренне мотивировать, что ты можешь собрать деньги. Если пришёл человек, который заинтересован миссией и работой фонда, то рассказать, какая проблема сейчас на повестке дня. Допустим, не хватает денег на слуховые аппараты – это 135 тысяч. Давайте вместе возьмём и будем собирать деньги в наш фонд. Правильно собирать на уставную и на программную деятельности фондов. Обычно волонтёрский фандрайзинг для этого идеально подходит. Если человек заинтересован, чтобы ваша организация развивалась, разделяет вашу миссию, то суперважно объяснять про программную и системную деятельность фонда. Чтобы был обязательный план развития, чтобы человек понимал, что он помогает фонду не только сейчас существовать, а в целом помогает миссии развиваться. Когда человек просит знакомых и друзей жертвовать, то люди жертвуют самому человеку, а не фонду. В этом весь смысл волонтёрского фандрайзинга. Если ты просишь своего друга тебя поддержать, в 25% случаев твои друзья тебя поддержат. У нас есть такая статистика: если ты пойдёшь к четырём друзьям, то один из них точно пожертвует денег. А в лучшем случае – один из двух. И эта статистика намного выше, чем просто пожертвования напрямую фонду.

Когда человек просит своих друзей жертвовать, то люди жертвуют самому человеку. Они жертвуют не фонду.

Можете привести примеры удачных кейсов волонтёрского фандрайзинга?
Например, фонд «Адвита» делал общую страницу под свой день рождения. Туда пригласили всех своих волонтёров, сторонников и делали какие-то интересные активности, просили поддерживать их. У нас был классический волонтёрский фандрайзинг в рамках турнира с Сергеем Игнашевичем «Меняй игру!»: сначала нужно было собрать команду, а затем играть в футбол. Есть бегун, который собирает пожертвования для фонда «Созидание» каждый год. Он устраивает забеги на разные дистанции и, когда начинает готовиться, запускает сбор. Есть пример с иллюстратором, которая рисовала красивые картинки каждый день и публиковала их в инстаграме. Она выкладывала – ей жертвовали деньги. Таким образом она собрала за месяц миллион на детский хоспис. Таких примеров на платформе «Пользуясь случаем» много. И это работает!

«ЧЕРЕЗ БОЛЬ И СТРАДАНИЯ» – УЖЕ НЕ ДЕЙСТВУЕТ

Вы встретились с представителями нижегородских фондов. О чём больше всего спрашивали?
Мне очень понравилась встреча. Во-первых, потому что мне задавали грамотные вопросы, слушали и записывали. А во-вторых, им удалось донести до меня свои проблемы, которые фонды хотят решить. В частности, проблема нехватки денег на развитие, от этого страдают практически все фонды в России. Когда хочешь запускать новые программы, помогать большему количеству людей или открывать новые направления, а на это просто нет ресурсов. Из этой проблемы вытекает много других, например, не у всех фондов подключены ежемесячные платежи, есть только разовые. А ведь именно ежемесячные платежи помогают планировать бюджет. Есть целый ряд вопросов, связанных с digital- и IT-средой, когда фонду нужно что-то доделать на сайте.

Все эти вопросы решаемы?
Теоретически всё поправимо. Но в той реальности – а я знаю, как живут фонды, – когда много подопечных, плюс их родственники, а ещё общественность, которая говорит «вы плохо помогаете» – то тогда тяжело даже кнопку на сайт поставить. Средств не хватает. Если мы говорим про системное развитие благотворительности, то в каждом фонде нужно начать хотя бы с того, чтобы там был разработчик, который может делать простые интеграции. Важно нормально вести соцсети, чтобы люди могли видеть, чем фонд занимается, чтобы там не было контента «через боль и страдание», а были образовательные вещи: почему нужно помогать – на что это повлияет? Или не помогать – потому что такая схема мошенническая.

Важно вести соцсети, чтобы люди могли видеть, чем фонд занимается, чтобы там не было контента «через боль и страдание», а были образовательные вещи: почему нужно помогать – на что это повлияет?

Говорят, сейчас, чтобы привлечь деньги для фонда, давить на жалость не стоит, это может иметь противоположный эффект. Как это работает?
Во-первых, люди пресытились этой моделью. Когда им постоянно давят – «а пожертвуйте, а пожертвуйте» – на них уже не действует. Во-вторых, такая подача не помогает развивать направление системно. Когда мы всё время давим на жалость, показываем конкретного ребёнка, но не рассказываем о том, что вообще-то этот фонд занимается программной деятельностью в целом, фонд, допустим, в одном регионе закрывает какую-то проблематику, то люди об этом и не узнают. А когда мы говорим о том, что помощь ещё и глобально на что-то влияет, закрывает определённый ареал, то у людей возникает причастность к чему-то большему, что они выполняют большую миссию, чем планировали, когда переводили эти 100 рублей на конкретного ребёнка. Мы всегда будем говорить о том, что системная благотворительность – это классно, но не нужно забывать, что все фонды, которые собирают даже на свои программы – они в итоге занимаются адресной помощью. Системное развитие не означает, что вся адресная помощь не нужна. Это значит лишь то, что нужно рассказывать больше про программу, какой социальный эффект в обществе она имеет.

С какими стереотипами о благотворительности приходится сталкиваться?
Сталкиваюсь с тем, что про сотрудников благотворительного сектора говорят, зачем вам зарплата – вы же просто кого-то спасаете, что это низко профессиональная сфера. Люди даже не задумываются о многих процессах, которые происходят внутри фондов, они не знают, что одну статью на «Таких делах» пишет высокопрофессиональный журналист, а фотографию делает человек, который входит в World press photo. Почему-то считают, что можно легко нарушать границы и поздно вечером обрывать телефон… А то, что в фонде работают такие же люди, которым тоже нужен отдых, чтобы потом качественно работать, мало кого волнует.

Благотворительность – это точно такая же профессиональная сфера.

Екатерина, в преддверии 800-летия Нижнего Новгорода в нашем городе запустили проект «800 добрых дел». В нём несколько направлений, и волонтёрский фандрайзинг – один из них. Можете оценить, исходя из Вашего опыта, актуальность этого проекта?
Я восхищена и по-хорошему завидую, что в Нижнем Новгороде вообще решились такое сделать. Хоть сейчас я живу в Подмосковье, но сама из Саратова, и если бы кто-то решил делать такой же проект в Саратове – честно, я бы не задумываясь туда переехала и попросилась бы к ним на работу! Это очень классно, что создана площадка для фондов: люди друг с другом знакомятся, у них есть пространство, чтобы обсудить проблемы, появляется digital-инструмент для сбора денег. Для фондов это отдельный канал привлечения средств на развитие. Классно, что так серьёзно взялись за 800-летие и сделали проект «800 добрых дел».

Благотворительность – одна из важнейших ценностей юбилея Нижнего Новгорода.
Сохраняя многовековые традиции меценатства, создан проект «800 добрых дел». Он объединяет профессиональное сообщество (фонды и некоммерческие организации, экспертов) и простых горожан, которые хотят помогать, но не знают, как, или им самим нужна помощь, но они не представляют, куда обращаться.
«800 добрых дел» развивает несколько направлений: собирает актуальные акции от проверенных организаций, проводит онлайн-школу благотворительности (10 НКО уже прошли бесплатное обучение для повышения уровня знаний), запущен волонтёрский фандрайзинг: и каждый нижегородец может создать своё событие для сбора пожертвований в пользу фонда.